на западной границе. Тогда они ознакомили Сталина с донесениями разных агентов о подготовке нападения на СССР. Сталин обозвал их паникерами, а агентов – международными провокаторами. К счастью, дальше угроз дело не пошло, но все же пришлось подстраховаться. Он, Берия, дал команду отозвать из-за границы тех, кто прислал эти сообщения, в том числе Зорге, и на всякий случай отправить их в лагерь – пусть посидят, пока Хозяин примет окончательное решение. Выполнить этот приказ помешала война. Его резолюция на разведсводке от 21 июня: «Секретных сотрудников за систематическую дезинформацию стереть в лагерную пыль, как пособников международных провокаторов, желающих поссорить нас с Германией» – так и осталась грозным росчерком пера.

«Что имел в виду Коба, спросив о Зорге? Чем это может грозить лично мне, когда немцы стоят в десятке километров от Москвы? Зачем я вообще высунулся с этим докладом?» – клял себя в душе Берия.

Сталин продолжал мерить шагами кабинет. Скрип его сапог казался Берии невыносимо громким. Но вот скрип стал стихать – судя по всему, решение было принято. Вождь подошел к столу, взял в руки сводку, еще раз перечитал ее, затем поднял голову и сказал:

– Положение под Москвой очень тяжелое, Лаврентий. Немцы прорвали фронт на можайском и волоколамском направлениях, не исключено, что они займут Истру. Мы бросили против них последние резервы. Сейчас туда выехал Жуков. Войска находятся на пределе, но Москву мы не отдадим! – Он говорил уверенно, и, как всегда в минуты высшего напряжения душевных сил, в его голосе явственно звучал кавказский акцент. – Похоже, немцы выдыхаются. Надо продержаться еще неделю-другую, чтобы подтянуть две свежие армии… – Последовала непродолжительная пауза. – Например, мы можем снять с восточных границ сибирские дивизии, как ты думаешь, Лаврентий?

Берия перевел дыхание и сделал для себя вывод: «Похоже, информация Зорге сработала… Но Коба в очередной раз прощупывает меня. Проклятый горец! Сколько можно выворачиваться наизнанку, чтобы угодить тебе?!» Минутное облегчение снова сменилось раздражением.

– Чего молчишь, Лаврентий? Ударят японцы нам в спину или нет? – спросил Сталин.

Подавив в себе злость, Берия поправил пенсне и, стараясь придать голосу твердость, сказал:

– Донесению Рамзая можно доверять! То же самое следует и из других источников. В частности, по данным харбинской резидентуры, командование Квантунской армии отправило в Японию из Маньчжурии три группы летчиков. Это было бы неразумным шагом, готовься нападение…

Сталин уже с интересом слушал доклад. Нарком напряг память, чтобы восстановить содержание свежих спецдонесений и подкрепить свою позицию новыми фактами.

– По данным нашего управления, японская военная миссия в Харбине, Третье отделение Управления политической службы жандармерии, Второй отдел штаба Квантунской армии, а также белоэмигрантская организация «Российский фашистский союз» со второй половины октября значительно снизили разведывательную активность в приграничной полосе. Приостановлена заброска агентов-маршрутников в глубокий тыл частей первой и второй Отдельных краснознаменных армий. За прошлую неделю не совершено ни одного диверсионного или террористического акта. Это подтверждает, что японцы меняют направление основного удара. Вполне возможно, их целью являются западные и южные районы Китая, – сделал он окончательный вывод.

В усах Сталина промелькнула тень улыбки, однако следующий вопрос был задан не без сарказма:

– Так кому все-таки верить, Лаврентий, тебе или Абакумову? Он докладывает, что японцы вот-вот ударят нам в спину!

Берия болезненно поморщился:

– Если вы имеете в виду показания разоблаченного резидента Каймадо, то…

– Абакумов ссылается и на другие источники.

– Я эти источники знаю, товарищ Сталин, они дальше своего носа не видят!

– Наверное, завидуешь, Лаврентий? – усмехнулся Сталин.

Ну вот, опять… В душе Берия уже сто раз пожалел, что в свое время не дал хода жалобе Гречухина, обвинявшего ретивого инспектора Абакумова «в шельмовании преданных партии работников». Непонятно зачем, он пустил Абакумова в рост и даже взял его себе в заместители – как сейчас оказалось, пригрел змею на груди.

Не скрывая своей неприязни к подчиненному, Берия прямо заявил:

– Чему завидовать? Гляжу, широко шагает, как бы штаны не порвал!

Сталин оставил его выпад без внимания и вернулся к прежней теме:

– А может, хитрят японцы?

– Скорее ждут, что получится у Гитлера под Москвой.

– Долго ждать придется. Блицкриг провалился, и не за горами тот день, когда мы погоним их в шею. Так как тебе мысль про свежие сибирские дивизии?

– Смелое и важное решение, товарищ Сталин, – воспрял нарком: все-таки его доклад принят. – НКВД сделает все, чтобы обеспечить тайную переброску войск под Москву.

– Это хорошо, но недостаточно, – кивнул Сталин. – Рано или поздно японцы узнают, что их провели, и тогда Квантунская армия ударит нам в спину. Нет, Лаврентий, ждать до весны, как утверждает твой Зорге, японцы не станут.

– Но к тому времени сибирские дивизии уже решат судьбу битвы за Москву!

– К сожалению, над временем мы не властны, – философски произнес Вождь и после очередной паузы продолжил: – А вот над людьми – да! Поэтому незачем ждать весны. Раз хотят японцы воевать, то пусть воюют. Им надо только помочь.

– Помочь?! – Берия едва успел подхватить пенсне, свалившееся с его вспотевшего носа.

Сталин рассмеялся:

– Да, Лаврентий, шуток ты никогда не понимал…

– Но я… Я и в самом деле не понял.

От благодушия Хозяина не осталось и следа. На стол обрушился тяжелый кулак.

– Империалистические торгаши! Ростовщики! Мы тут перемалываем фашистские дивизии, а они откупаются дерьмовыми самолетами и еще дерут проценты! Сволочи! Грядущую победу хотят купить кровью русских!

Берия перевел дух. До него дошло, что речь идет о союзниках.

– Черчилль начнет воевать, когда наши танки выйдут к Ла-Маншу, – кивнув, сказал он.

– Нет, Лаврентий! Мы их заставим сражаться уже сегодня! Американцы с японцами балансируют на грани открытой войны, остается только подтолкнуть.

– Японцев! – с ходу ухватил мысль нарком.

– Правильно, Лаврентий! Но решать эту задачу требуется архиосторожно. Надеюсь, тебе не надо объяснять деликатность положения?

– Я все понимаю, Иосиф Виссарионович.

– Сегодня американцы хоть и хреновые, но союзники.

– Союзники до тех пор, пока Гитлер не подох! – криво усмехнулся Берия.

– Ничего, придется потерпеть до его похорон. Вот что, Лаврентий, за операцию будешь отвечать головой. Подбери самых надежных! О конечной цели никто не должен знать! Работу начнешь одновременно через американцев и японцев! К декабрю все должно быть завершено. Ты меня понял, Лаврентий?

Берия замялся.

– К декабрю? В Японии выполнить эту задачу до конца года проблематично. Там нет агентов такого уровня, чтобы повлиять на принятие политических и военных решений. В Америке возможности… – Посмотрев на Хозяина, он осекся.

– Стареешь, Лаврентий! Теряешь былую хватку…

Это было сказано таким тоном, что у Берии душа ушла в пятки, и он поспешил заверить:

– Товарищ